17.01.2010 ВОПЛОЩЕНИЕ МЫСЛЕЙ
Альберту Константиновичу Черненко исполнилось бы 75 лет
Сибирские научные чтения, посвященные памяти выдающегося российского философа, правоведа и политолога, доктора философских и юридических наук, профессора Альберта Константиновича Черненко проведены Исследовательским центром публичного права совместно с кафедрой теории и истории государства и права Сибирской академии государственной службы при информационной поддержке «Пресс-клуба на taba.ru», интернет-журнала «Фактор риска: Человек. Общество. Закон» и сетевого ресурса «Творческие поседелки».
В семинаре принимали участие:
Дидикин Андрей Борисович, кандидат юридических наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой теории и истории государства и права Сибирской академии государственной службы, заместитель директора Исследовательского центра публичного права (Новосибирск), старший научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве России (Москва);
Жданов Александр Федорович, кандидат юридических наук, директор Исследовательского центра публичного права (Новосибирск), эксперт Института современного развития (Москва);
Годованный Александр Васильевич, кандидат юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Сибирской академии государственной службы, исполняющий обязанности председателя Научного совета Исследовательского центра публичного права;
Гомеров Игорь Николаевич, доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой истории и политологии Сибирского университета потребительской кооперации;
Прошин Владимир Алексеевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Сибирской академии государственной службы, член Научного совета Исследовательского центра публичного права, член Российской ассоциации международного права (Москва), директор Центра изучения римского права (Москва);
Черненко Дмитрий Константинович, кандидат экономических наук, доцент Сибирской академии государственной службы;
Пазовский Аркадий Маратович, кандидат социологических наук, доцент кафедры журналистики Новосибирского государственного педагогического института, главный редактор журнала «Фактор риска: Человек. Общество. Закон», директор АНО «Сибирский институт защиты гласности», член Союза журналистов России;
Брук Наталья Валерьевна, преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Новосибирского гуманитарного института, аспирант Института философии и права Сибирского отделения РАН;
Калмазан Агния Валентиновна, сотрудник Сибирского института повышения квалификации (Росатом), аспирант Сибирского государственного университета путей сообщения, сотрудник сектора теории, истории и философии права Исследовательского центра публичного права;
Ряховская Татьяна Ивановна, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права Сибирской академии государственной службы;
Теклюк Мария Николаевна, сотрудник сектора правовых проблем оптимизации налогообложения Исследовательского центра публичного права;
Хенкин Михаил Евельевич, заместитель главного редактора «Пресс-клуба на taba.ru», член Союза журналистов России.
Вклад в развитие Новосибирской науки
А. Б. Дидикин: Уважаемые коллеги! Мы проводим первое, наверное, научное мероприятие в этом году... И, несмотря на выходные дни, основание для проведения такое мероприятия, безусловно, есть. Дело в том, что 6 января 2010 года известному Новосибирскому ученому, которого мы все хорошо знаем, Альберту Константиновичу Черненко, исполнилось бы 75 лет. Соответственно, поскольку инициатором проведения такого семинара стал Центр публичного права, в котором Альберт Константинович тоже принимал непосредственное участие – мы проводили совместные конференции, проводили целую серию круглых столов. В принципе каждый из нас знает Альберта Константиновича с разных сторон – и как достойного человека, и как известного ученого, который внес очень большой вклад во всевозможные гуманитарные и общественные науки и, естественно, заслуживает достойной памяти. Поэтому, я думаю, что первые Сибирские чтения, которые мы откроем сегодня в рамках нашего семинара, все это станет доброй традицией на будущие годы. И я думаю, что в первую половину января каждого года проведение таких научных чтений памяти Черненко будет достойной памятью о нем.
А. В. Годованный: Сегодня здесь собрались люди, коллеги, ученики профессора Черненко, которые каким-то образом встречались, работали с Альбертом Константиновичем - лично. И – с его трудами. Я с Альбертом Константиновичем лично был мало знаком. Только каким-то образом встречались на конференциях и вели какие-то научные споры. И основное – это как раз его труды, которые мы хорошо знаем, многие. Поэтому я хочу просто сказать, что я готов предложить нашу научную площадку, помещение кафедры для проведения таких научных чтений. Я понимаю это как начало большой научной работы. Хочу пожелать вам больших творческих и научных успехов. Альберт Константинович уважал тех людей, которые смогли не только исследовать явления и события в жизни, но и многосторонне их отражать в науке. Вы знаете, что доктор философии и доктор права – это все очень много для одного человека и не ограничивается только гранями, которые изучают ученые в явлениях и событиях. Поэтому я за то, чтобы эта наша встреча была первой, но не последней. А. Б. Дидикин: Соответственно, поскольку это первая встреча, сегодня она будет проходить в рамках семинара, а уже в последующем мы будем проводить ее в формате конференций. С изданием трудов и материалов. Именно так, как это было в свое время в Нархозе и затем и Сибирском государственном университете путей сообщения, когда Альберт Константинович принимал в них участие.
А. Ф. Жданов: Уважаемые коллеги, разрешите поздравить вас с Новым, 2010 годом и с наступающим Рождеством Христовым. Конечно, мы сегодня собрались в связи с выдающимся событием - 75 лет исполнилось бы нашему юбиляру. Я не могу представить, что он ушел от нас. Во всяком случае, память жива, она постоянно напоминает нам об Альберте Константиновиче Черненко. Этому и посвящено сегодня наше мероприятие. Хочу отметить, что появление в Новосибирске вот этой организации, СибАГСа, и здания, в котором мы сегодня имеем честь вести дискуссии – по сути дела памятник Альберту Константиновичу Черненко. Появление этого учебного заведения, собственно говоря, заслуга самого Альберта Константиновича. Потому что, если вы помните, именно он создавал Новосибирскую высшую партийную школу, которая потом преобразовалась в Сибирскую академию государственной службы. Благодаря его организаторскому таланту и усилиям это здание было построено. Память о нем жива. В центре Новосибирска в скором времени будет установлена мемориальная доска, Исследовательский центр публичного права выступил с инициативой, и комиссия города Новосибирска по наименованию приняла соответствующее решение.
От идеи – к поиску гармонии
А. Б. Дидикин: Есть несколько основных моментов, на которых мне хотелось бы остановиться. Это собственно три основные научные дисциплины, в которые внес свой весомый вклад Альберт Константинович Черненко. В первую очередь, философия. Прежде всего, философия социальная. В рамках этой дисциплины он начинал свой научный труд. Теме исторической причинности и проблеме социального познания, была посвящена его кандидатская диссертация и первая докторская диссертация. Соответственно в области социальной философии этот вклад достаточно очевиден и весом. Постепенно уже под влиянием тех общественно-политических событий, которые происходили в нашей стране в годы перестройки, происходили и определенные изменения мировоззрения Альберта Константиновича. Это кстати очень важный показатель, потому что сегодня у нас есть не очень хорошая традиция, когда ученого, его труды, взгляды рассматривают через призму определенных штампов, что вот он представитель либо одного политического течения, либо другого. Как-то очень трудно оценивать конкретные взгляды конкретного человека, если такие штампы существуют. В случае с Альбертом Константиновичем это практически невозможно, потому что свои взгляды он достаточно серьезно изменял и изменял опять же всегда с научной точки зрения. Я не помню ни одного случая, когда изменение его концепции или изменение его идей происходило под влиянием каких-то общественных потрясений. Всегда был взвешенный научный подход, всегда была надежда на то, что можно будет рациональным путем разрешить любую проблему. И собственно все конференции, которые он проводил, проходили именно под таким лозунгом, под таким девизом. Соответственно на протяжении последних нескольких лет на базе Сибирского государственного университета путей сообщения, где в последние годы Альберт Константинович возглавлял кафедру истории и политологии, происходили международные конференции, которые получили название «Политика и право – продление интеграции». Эта тема на самом деле Альберта Константиновича интересовала достаточно серьезно. Он полагал, что право как таковое – это инструмент социального регулирования и социального управления обществом, но в тоже время, будучи влиятельным ученым, он понимал, что право без политической жизни невозможно, его реализация в принципе невозможна, если оно не касается политических процессов. Соответственно попытки найти вот эту разумную грань между интеграцией политики и права каждая конференция и была посвящена. Именно поэтому эти весомые сборники, которые издавались на протяжении последних трех лет, были посвящены разным наукам. Была возможность открытого обсуждения проблем всеми специалистами, в том числе обсуждения касались и проблемы образования, потому что политическое воспитание, в том числе воспитание личностных качеств без системы образования невозможно. И практически все споры все дискуссии, которые происходили в процессе подготовки этих конференций они, так или иначе, касались этой проблемы. Вопросы, связанные с влиянием Черненко на социальную философию более сложные и связаны, прежде всего, с тем, что тема, которую он затронул еще в 70-е годы, оказалась действительно неподъёмной для многих. Представьте: существовали достаточно серьезные исследования в области физики, которые касались проблемы причинности. Причинность была ключевой категорией, которая изучалась естественными науками и гуманитарии, как правило, этой категории не касались. Считалось, что причинности нет в социальном познании. Соответственно исследования Черненко, причем он часто любил рассказывать, что его научный руководитель не сразу одобрил его идеи, как раз касались переосмысления вопроса о том, как возможна причинность в социальном познании и, прежде всего, в истории. И все прекрасно понимали, что исторический процесс, который оценивается с позиций категории причинности, находится под серьезным влиянием идеологии как таковой. Есть только одна доктрина, которая адекватно, по мнению большинства представителей гуманитарной науки того времени, может быть осмыслена – это марксистская доктрина. А изменения в эту доктрину внести было очень сложно. И вот каково было моё удивление, когда собственно несколько лет назад мне Альберт Константинович рассказывал о том, что на самом деле переосмысление категории причинности он проводил с позиций Гегелевской философии, а вовсе не философии Маркса, как такового. Это еще раз показало, что он был чужд всегда догматики, как таковой и его всегда интересовала, прежде всего, научная составляющая той или иной позиции. Поэтому организованные им дискуссии были всегда интересны и, безусловно, полезны. В чем собственно была новизна? Что нового сумел внести Альберт Константинович в трактовку понятия причинности? Эту проблему сегодня широко и много обсуждают за рубежом и у нас, но главное состоит в том, что А.К. Черненко рассматривает проблему познания причинности как внутренней детерминированной системы, с этих позиций ученый обосновывал данную категорию. Это было действительно важно, потому что с позиций марксисткой доктрины причинность всегда осмыслялась под влиянием внешних факторов, а Черненко интересовала, прежде всего, внутренние факторы, которые определяли развитие исторических процессов политических процессов и общества как такового. Его первая главная монография «Причинность в истории», посвящена именно этим вопросам. Были определенные нюансы, которые затруднили выход в свет этой книги. Он тоже об этом часто рассказывал. Это и необходимость ссылаться на цитаты Генерального секретаря, который в тот период как раз управлял государством. И то, что на самом деле в этом большой необходимости не было – это тоже было достаточно новое заявление, потому что многие сегодня говорят, что идеология была самодовлеющей. Когда я спрашивал Альберта Константиновича: как быть с модными сегодня концепциями постиндустриального общества, которые он тоже тогда исследовал с позиции технологического детерминизма. Он говорил, что да действительно тогда эти концепции впервые стали известными, популярными и он попытался их соответственно в силу современности эти концепции оценить. Это было тоже по-своему ново, потому что в начале 80-х годов об этом мало кто задумывался. С созданием Новосибирской высшей партийной школы на Альберта Константиновича была возложена очень большая и хлопотная задача – создать принципиально новую систему подготовки квалифицированных кадров. Без специальных исторических исследований сегодня трудно понять, как это происходило. Альберт Константинович часто говорил о том, что политология, как научная дисциплина заявила о себе именно в этот период. В конце 80-х годов, когда уже под влиянием общественных событий происходило изменение по отношению к политологии. И вдруг в 90-е происходит еще один очень важный переход в его мировоззрении: он обращается к изучению проблем права. И соответственно вот этот длительный процесс. Вот эти долгие 14 лет, пока готовилась вторая докторская диссертация, были постоянные сомнения: имеет ли смысл выдвигать вот эти позиции как действительно новую концепцию? Так или иначе, Альберт Константинович в 90-е годы создал еще одну новую концепцию, которая сегодня во многом влияет на развитие теперь уже юридической науки. Это концепция правовой технологии. И хотя сегодня, как часто бывает, отношение к новому знанию очень противоречиво. Кто-то говорит, что в этом нет ничего нового, кто-то наоборот пытается показать, что эта концепция является единственно верной, которая может описывать право. Но, так или иначе, уже сам факт появления этой концепции, как новой идеи, безусловно заслуживает внимания. Поэтому во всех сборниках научных трудов, в которых принимал участие Альберт Константинович все его публикации так или иначе были посвящены правовой технологии, ну а в дальнейшем, когда сложилась его научная школа, его ученики защищали диссертации с использованием непосредственно этой концепции применительно как раз к областям права. Мне тоже выпала честь участвовать в разработке этой концепции применительно к конституционному праву, собственно и Жанна Валерьевна Нечаева тоже достаточно успешно защитила диссертацию с использованием этой концепции. Но опять же: насколько трудно было доказывать эти новые идеи? Отношение к новому у нас в стране действительно странное даже тогда, когда есть вполне рациональное обоснование. Поэтому во многом развитие науки находится под воздействием политических потрясений, той обстановки, в которой мы живем, но так или иначе, найти в себе возможность развивать науку, торить новую дорогу в ней, несмотря ни на какие трудности, это действительно поступок. Добавлю, если сегодня в отношении социально-философских дисциплин, в отношении философии как таковой, политологии можно говорить об определенной динамике, то юридическая наука в России, особенно на региональном уровне, находится в статичном состоянии. Тем не менее, под влиянием научной активности Альберта Константиновича Черненко юридическая наука в Сибири развивалась достаточно активно. Сейчас, к сожалению, мы видим, что по существу научное сообщество очень быстро стало забывать то, что происходило в период деятельности Альберта Константиновича и наверняка я думаю, что без нашей активности теперь уже обойтись никак нельзя. Я думаю, что Сибирские научные чтения помогут активизировать эту работу, позволят осмысливать и развивать идеи профессора Черненко и продолжить его юридические, философские и политологические исследования. Это, безусловно, детерминация политических процессов и соответственно роль права в управлении обществом, в совершенствовании законодательства и практики его применения, соответственно разработка методов формирования правовой и политической системы как таковой.
Ученый и время
В. А Прошин: Может быть, я один из немногих здесь, кто знал Альберта Константиновича, начиная с Томска. После окончания Томского университета я работал в политехническом институте, потом в Томском университете, где была такая организация Общество «Знание», я был активным участником лекционной работы, и правление Общества «Знание» я курировал как работник партийных органов. Альберт Константинович курировал сначала городскую организацию Общества «Знание», будучи секретарем горкома партии, а сначала заведующим отделом горкома партии. Потом стал курировать в рамках областной и, таким образом, мне посчастливилось работать в этом направлении, в этой части с Альбертом Константиновичем. Он был, очень глубоким человеком и в то время когда, как здесь уже говорили, идеология довлела, но не всегда всё выражалась в этом. Все зависело от конкретных людей. Альберт Константинович был человеком, который очень чувствовал дыхание времени, а, с другой стороны, он не был в каких-то теоретических изысках только и отсюда, когда 80-е годы наступили, то перед Альбертом Константиновичем была поставлена задача: не создать школу партийную (она существовала здесь давно), а вдохнуть в нее новые силы. Как он мне потом рассказывал, в последние годы мы с ним сотрудничали на юрфаке НГУ и встречались по четвергам, много разговаривали о том времени. В Томске встречались официально, обсуждали проблемы. А здесь меня интересовала другая сторона деятельности. И Альберт Константинович охотно делился своими воспоминаниями. Перед Альбертом Константиновичем была поставлена задача: обновить школу, с другой стороны, он заручился поддержкой в строительстве нового здания Новосибирской высшей партийной школы (ВПШ). Самая главная задача, которую он поставил перед собой – сделать ВПШ не только центром подготовки управленческих кадров Сибири и Дальнего Востока, а создать в ней современную научную базу. Он не случайно занялся правом, будучи уже доктором философских наук, признанным ученым. Альберт Константинович был юристом по специальности, он закончил юридический факультет Томского государственного университета. И учился вместе с Дмитрием Михайловичем Свиридовым, а Свиридов в это время был ректором Университета и он пригласил Альберта Константиновича, чтобы он возглавил кафедру теории и истории государства и права здесь в филиале. Возглавив эту кафедру, А.К. Черненко и решил подтвердить свой докторский статус уже в правоведении. И вполне закономерно, что он достиг таких же высот в праве, как и в философии. Потому что он был чрезвычайно целеустремленным человеком. Я как-то спросил у него: - Альберт Константинович, а зачем вам это надо было? А он в ответ: - Как же так, я же возглавлял сектор истории права в правовом институте, философии права. Возглавил кафедру, а не доктор. И подумал, чем я хуже тех новоиспеченных докторов, которые защищали кандидатские диссертации в начале 90-х годов, а становились уже в середине 90-х годов докторами… И, конечно, революционным поворотом в праве, как здесь уже отмечалось, стала его концепция, новая концепция правовой технологии. Этот подход – в ряду пионерных разработок современного правоведения. До сих пор студенты с большим интересом изучают эту концепцию, дискутируют… Когда спросили одну из студенток, были ли предшественники у Альберта Константиновича?. Она ответила, что больше ничего по данной проблеме не читала. И это действительно так, потому что в современной науке права аналогов нет.
И.Н. Гомеров: Человеческие качества во многом определили научные успехи Альберта Константиновича. Сотрудничая с ним более 20 лет, зная его с разных сторон, и как руководителя, и как рядового гражданина, видел, как он многим помогал. Зная новосибирских докторов наук, я на 100 процентов могу сказать, что они докторами стали, благодаря Альберту Константиновичу – его поддержке, его так сказать, подталкиванию, помощи, которую он оказал этим докторам молодым. Главное, занимая любой пост, свою человечность он проявлял к любому, независимо от ранга. Работая ректором, он мог пригласить любого ассистента, старшего преподавателя – любого, не обязательно доктора или заведующего, поговорить, если видит, что у него есть какой-то творческий потенциал. Для Новосибирской высшей партшколы, будучи ректором, он со всей Сибири стягивал ученых, талантливых исследователей. Звонил в обкомы партии, оттуда черпал людей, из учебных заведений… Поэтому Новосибирская ВПШ сконцентрировала лучшие научные, преподавательские кадры, которые имелись в Сибири. Умел находить их, поддерживать, и, несмотря на некоторые организационные трудности, закреплять их в Новосибирске. Еще в конце 80-х годов одна из первых кафедр политологии была образована именно здесь, в Новосибирской партийной школе. Мы сотрудничали с ним более 20 лет, и всегда находили взаимопонимание. Когда я издавал в Москве крупнейшую монографию по государственной власти, он тоже дал свои рекомендации, советы Я помню, когда я участвовал в конференции, которую он организовывал, мы одинаково оценивали период 90-х годов. Например, проблемы гражданского общества, перехода от тоталитарного к гражданскому обществу, когда я говорил, что мы, в принципе, не столько приближаемся к гражданскому обществу, сколько от него отдаляемся и что переход от тоталитаризма заменен переходом к какому-то другому, не гражданскому, а либеральному обществу… И в этом мы тоже находили взаимопонимание. И концепции, которую я выдвигал, он тоже активно поддержал и разделял. То есть было понимание сути перехода к обществу, которое он называл постиндустриальным… А что это за «пост»? «Пост» это понятно, что это после, а что оно представляет собой в конструктиве? Что это за общество?
Тандем политики и права
И.Н. Гомеров: Он всегда поддерживал идеи единства политики и права. Очевидно, что политика должна как-то регламентироваться правом. Иначе наступит полный хаос и беспорядок, чем тоже характерны были 90-е годы, где этот политический хаос доминировал над общими конструктивными тенденциями. С другой стороны, и право не мыслимо без политики, потому что органически связано с проблемой государственной власти. Ведь право тоже не бывает вне политики. Вот это взаимное дополнение, взаимное пересечение политики и права, дополнение друг друга, с одной стороны, контроль права над политикой, с другой стороны, необходимость права вписываться в политические процессы, конечно, им глубоко понималось. Не случайно все сборники стаей и материалов научных конференций, вышедшие под редакцией А.К. Черненко, связаны с этой общей тенденцией единства политики и права. Не случайно моя монография о государстве она чаще всего цитируется юристами и используется в перечне использованной литературы чаще правоведами, а не в политологами, хотя я писал ее не как юрист, а именно как политолог и с точки зрения политических процессов, политических отношений, и политической деятельности. И вот работая над последней монографией, которая вышла в январе «Политическая деятельность: психолого-политологический анализ», мы тоже обсуждали с ним некоторые идеи этой политической деятельности. Потому что и ему, и мне было важно видеть в политике не только некоторые процессуальные, глобальные вещи, а то, что проходит через голову, через личность субъекта политики. Когда мы обсуждали эти проблемы, он всегда подчеркивал, что политологи рассматривают политику глобально, с точки зрения некоторых общих закономерностей, а политика все-таки делается конкретными людьми. Вот у нас часто говорят, что вот Советский Союз развалился… Как будто он вот сам взял и развалился. А мы вот всегда говорили, что на это была направлена деятельность некоторых людей… Эти люди имеют конкретные имена, фамилии. Мы знаем Межрегиональную депутатскую группу, которая активно проталкивала этот процесс. Борис Николаевич Ельцин, один из главных деятелей этой группы, который активно разрушал Советский Союз. Хотя никто не сомневается, надо было действительно менять политическую систему… И Альберт Константинович это понимал и активно поддерживал, что недопустимо доминирование одной политической партии, как одной политической силы… Поэтому надо было менять политическую систему, надо было конструировать, но не надо было разрушать саму страну. Потеря государства, о чем я писал в книге о государстве, - это дело конкретных людей, их деятельности, их мотивов… И эти мотивы были далеко не гуманистическими. Эти мотивы часто были корыстными, мотивами возвышения над другими людьми, мотивами власти. Эти мотивы я тоже исследовал, и Альберт Константинович тоже разделял точку зрения, что мотивация – жажда власти, жажда возвышения над другими, которая была присуща в том числе и Борису Николаевичу Ельцыну – она толкала на такие вот действия, на такие шаги, которые привели, в конце концов, к разрушению вот той большой страны. Сейчас, спустя почти двадцать лет, мы начинаем понимать, что процесс проходил все-таки под давлением, деятельностью не только внутренних сил. Хотя не совсем это было очевидно и скрывалось очень часто… Затушевывалось внешнее давление. Но мы, конечно, понимали, что в стране были какие-то внутренние причины, которые позволили это сделать. Действительно, если бы система была устойчивая, то никакие действия отдельных людей не смогли бы ее развалить. Тем не менее, не исключая объективные предпосылки для того, что произошло, в тоже время надо понимать, что действовал очень мощный субъективный фактор, личностный фактор, который привел вот к этим огромным сдигам общемирового, по сути дела, значения. Уход с политической арены такого субъекта, как Советский Союз, как мы прекрасно понимаем, изменил всю картину и политической, и социальной, и экономической системы современного мира. Поэтому это не какой-то случайный шаг, он имел некоторые тенденции и закономерности. И эти закономерности подталкивались, стимулировались определенной деятельностью конкретных субъектов политики. Понимание этих взаимосвязей, и объективного и субъективного, личностная деятельность некоторых процессуальных моментов в политике – все это объединяло и мои взгляды, и взгляды Альберта Константиновича. Помогали нам выверять свои точки зрения. Я находил некоторую опору в его взглядах, что действительно мы можем об этом публично заявлять, и в том числе в тех книгах, которые публиковал он, и которые публиковал я. Поэтому очень часто, обсуждая общие идеи, мы вырабатывали близкие, иногда независимо друг от друга, но, тем не менее, очень схожие взгляды.
А.Б. Дидикин: Игорь Николаевич, как происходил процесс становления политологии в Сибири? Это было время, когда действительно происходил распад государства, и сложились отношения, которые не были обозначены в политологии, как все это происходило?
И.Н. Гомеров: Ну вот представьте, в 1989 г. в принципе, руководствоваться только принципами научного коммунизма было уже реально недостаточно. Альберт Константинович тоже изучал соответствующую литературу и понимал это. И тогда вот, когда настало время, и начался политический хаос, о котором я уже сказал, Альберт Константинович был одним из тех первых руководителей, который понял, что надо организационно все это оформить. Первая кафедра у нас тогда организовалась – четыре преподавателя я там был, Осипов, Демидов, Коновалов. В одной из своих работ «Политология как научная и учебная дисциплина» я прямо так и подчеркнул: одна из первых кафедр политологии в России… Я всегда говорил «одна из первых». Альберт Константинович всегда говорил «первая». В Новосибирске да, первая. А в России в этом же году создали аналогичные кафедры и в других вузах. Поэтому я был более точен. Тем не менее, первое вот такое организационное ядро было все-таки создано Альбертом Константиновичем на базе Социально-политического института, в который была переименована партшкола. И это тоже надо было уметь сформулировать название, направление этого института, сочетать в нем и социальный аспект и политический. ВПШ, в принципе, этим же занималась только односторонне. Поэтому и в организационном, и в научном плане здесь тоже было предвидение Альберта Константиновича. И это предвидение было реализовано. Из кафедр политических наук, она так и осталась единственной в городе чисто такая политологическая кафедра в нынешней Сибирской государственной академии государственной службы, в которую, в последствии, переименовали Социально-политический институт. В Сибирском университете потребительской кооперации, я тоже возглавляю кафедру истории политологии, в других вузах аналогичные… Но это уже по причинам, вполне определенным. Потому что нет в наших вузах ректоров, которые бы, как Альберт Константинович, болели бы именно этой проблематикой. Так что вот он и здесь определенно стоял у истоков.
Откуда у кризиса ноги растут?
Дидикин: В последние годы, в том числе, когда проходила конференция «Политика и право», ключевая тема, интересовавшая Альберта Константиновича, была связана с кризисом. О кризисе было написано очень много всего и, как правило, непонятного. Кто-то утверждал, что кризис только экономический, кто-то считал, что это кризис сознания и кризиса никакого другого нет. Задумка Альберта Константиновича состояла в том, чтобы в рамках полномасштабной конференции все эти мысли прозвучали. Все доклады пленарные, так или иначе, были посвящены этому вопросу. Последняя его статья также была посвящена непосредственно кризису. Хотел бы предоставить слово Дмитрию Альбертовичу Черненко, кандидату экономических наук, доценту, который работает в Сибирской академии государственной службы и в Новосибирском государственном университете путей сообщения.
Д. А. Черненко: Хочу поблагодарить Исследовательский центр публичного права за научный семинар, который посвящен памяти моего отца. Это очень важно не для него, а для нас. Потому что любые формы памяти о людях, которые от нас уходят и оставляют какие-то научные направления, какие-то открытия нам просто необходимы. И для Альберта Константиновича, если бы он жил, было бы очень приятно, что эта память заключается именно в форме научного семинара. Потому что наука для него была такая стезя по жизни. Я это знал, потому вместе с ним жил, видел, как он работает. Для него это была действительно работа в радость. По сути дела, каких-либо других увлечений у него не было. А все свое время он посвящал именно работе. С детских лет запомнилось, когда папа работал еще в партийной среде и приходил с работы. А работа была достаточно напряженная. Приходил часов в восемь, немножко отдохнул и до двенадцати, до часу ночи работает над своей докторской диссертацией. Над своей книгой. Это было изо дня в день. Такой, напряженный график. Днем он занимается организационной работой, а вечером – научной. Многие его тогда не понимали. Третий секретарь обкома партии, кандидат. Зачем нужна еще и докторская диссертация? Он и так кандидат! Тогда, это было где-то в 70-х годах, он уже понимал. Не то что понимал, а предвидел, что все может быть и со страной и с миром. Все может измениться. И если что-то, не дай Бог произойдет, у него уже будет какой-то задел, жизненный задел. И помимо этого ему это приносило глубокое личное удовлетворение. И он оказался, к сожалению прав. Тогда трудно было представить в середине 70-х, что рухнет Советский Союз. Но это произошло, и для него этот задел стал большим жизненным подспорьем. Если говорить о проблеме глобального кризиса, конечно кризис затронул нас всех последние полтора года. Если говорить о взглядах Альберта Константиновича на этой ситуации… Во многом его взгляды были продиктованы жизненной позицией, она не была какой-то сиюминутной, она была заложена еще в детские годы. Он до последних дней своей жизни не принимал окончательно либеральную модель экономики, капиталистическую модель экономики, поэтому о кризисе, который случился, в своей последней статье писал, что причина глобального экономического кризиса именно в либеральной, капиталистической модели экономики. Обрушение экономики, по его мнению, началось с отходом государства от регулирования финансовыми и экономическими процессами. Конечно, он экономистом не был и его больше интересовал социальный, нравственный, правовой аспект этой проблемы. Его взгляд основывался на правовой технологии с одной стороны, а с другой стороны все изменения, которые происходили в правовой системе, считал отец, должны быть основаны на двух моментах. Первое – это эволюционные изменения. Не те хаотичные изменения, которые произошли в начале 90-х годов, и не были подкреплены во многом научным подходом, научным исследованием, а происходили хаотично, случайно. Второе – сам подход: критический реализм, то есть оценка ситуации, которая происходит в мире с точки зрения детального анализа многих изменяющихся процессов в экономике. И не только в экономике, конечно, и в праве, в первую очередь. Если говорить о его научном вкладе в целом, то мне трудно об этом говорить, давать оценку: я экономист, а он философ, правовед, но я знаю, какой мощной целеустремленностью он обладал.
А. Ф. Жданов: Когда мы проводили мероприятия и круглый стол в конце 2008 года, связанные с судебной системой и с правовым просвещением в Новосибирской области, вопросы экономического кризиса постоянно обсуждались. Альберт Константинович считал, что кризис продиктован, прежде всего, неэффективностью правовых моделей. Вы с ним как-то обсуждали эти вопросы?
Д. А. Черненко: Конечно. И все-таки, я, как
|
