Михаил Соколов: Егор Тимурович Гайдар предупреждал года два назад, что тенденция крайне опасная. Видите, как никто не слушал.

Владислав Иноземцев: Я не считаю, что экспортеры сегодня находятся в таком тяжелом положении, что следует их серьезным образом поддерживать, тем более такими убогими методами, как завышение цен на бензин на внутреннем рынке, что в общем-то серьезную социальную напряженность, которая ничем не оправдана.

Михаил Соколов: Где антимонопольные меры? Между прочим, у вас в программе, кстати говоря, реализовать активную антимонопольную политику. Все о ней говорят, а ничего не видно.

Владислав Иноземцев: Что касается вопроса о снижении курса, это моя точка зрения, я приблизительно вижу такую динамику, что мы остановимся в районе 45-47 рублей за доллар, вот почему. Если  мы взглянем на издержки крупных российских госкомпаний, в частности, на «Норильском никеле», «Газпроме», «Роснефти», «Сургутнефтегазе», то за период с 2001-2007, начала 2008 годов реальные издержки в производстве одной тонны нефтяного эквивалента, соответствующих позиций, они увеличились в среднем в четыре раза в долларах. Цены сейчас на нефть приблизительно в два раза, будем говорить грубо, стоят выше уровня 2000 года. Следовательно, чтобы вернуться на прежние позиции, нам нужно обвалить рубль в два раза, тем самым фактически издержки при нынешних ценах окажутся на том же уровне рентабельности, что в 2000 году. Тогда мы имели где-то издержки три с половиной доллара на баррель нефтяного эквивалента в «Газпроме», сейчас мы имеем 12, цена была тогда 22, сейчас 45. Мы обесцениваем рубль вдвое и получаем, что «Газпром», «Роснефть» выходят на тот же уровень рентабельности.

Михаил Соколов: И может ничего ни продавать, ни менять, ни отказываться от непрофильных активов, жить, как живут.

Владислав Иноземцев: Все будет так же хорошо, как и было, при курсе в районе 45-48.

Михаил Соколов: Прошу прощения, Владислав, у вас был пункт 14: немедленно отстранить от руководства компаниями и банками, получившими государственную финансовую поддержку, их нынешних руководителей. Вот я к господину Федорову хочу обратиться: а вы на вашей комиссии не ставите вопрос такой. Ну хорошо, человек пришел к вам за денежкой, пару миллиардов занять у государства, вы почему не скажете: хорошо, деньги предприятию, фирме, а управляющего меняйте, если провалился.

Евгений Федоров: Хорошо, начну со второго вопроса, прежде чем ответить на предыдущие три. То, что вы сейчас говорите, и называется национализация. Мы против национализации. Мы запустили другой механизм и был принят соответствующий закон думой. Это  механизм управляющих ЦБ, уполномоченных ЦБ в каждом банке, который получили господдержку.

Михаил Соколов: Комиссары.

Евгений Федоров: Правильно назвали их комиссарами. То есть мы считаем, что сокращать и национализировать банки неправильно, но поставить рядом с ними проверяющих, которые будут отслеживать финансирование реального сектора, правильно, и мы этот механизм запустили законом и сейчас его активно используем. Поэтому мы если увидим, что этот механизм недостаточно эффективен, а пока накопления, кстати, девальвация рубля способствовала тому, что прекратилось кредитование в рублях, это такое на самом деле сильный удар нанесло, я согласен. Если мы увидим, что этот механизм не срабатывает в должном объеме, значит мы будем расширять полномочия Центрального банка вплоть до более жестких почти тех решений, о которых вы говорите. Пока мы не считаем, что они как бы необходимы.

Теперь по предыдущим. Я предлагаю, корректнее критиковать министра тогда, когда состоится. Во-первых, она говорила по определенному периоду времени. А мы понимаем, что на втором этапе, я об этом уже сказал, произойдет укрепление рубля в силу того, что нам потребуется укреплять предприятия, ориентированные на внутренний спрос. Но это отдельный разговор, мы о нем поговорим позже, когда состоится, если состоится. Согласен полностью с тем, что власть недостаточно информирует о своих действиях. Вот здесь я абсолютно согласен с той откровенной критикой, которая прозвучала. И мы тоже об этом говорили, и будем говорить 30 числа.

Михаил Соколов: Правильно, нет дискуссии общественной. Заткнули всем рот, ваша партия «Единая Россия» и на телевидении дискуссии нет.

Евгений Федоров: Вы упомянули слово «дискуссия общественная», общественность…

Михаил Соколов: Пусть придут специалисты.

Евгений Федоров: Ни заткнуть рот, ни открыть рот общественности нельзя, если она сама этого не хочет.

Михаил Соколов: То есть она не существует, вы хотите сказать? Опять же усилиями правящей партии и ее союзниками.

Евгений Федоров: Еще раз говорю: общественность никто не задержит и не раскроет, общественность - это некий процесс, который требует некоторого уровня созревания. Мы же тоже сторонники, абсолютные сторонники гражданского общества, но оно не делает…

Михаил Соколов: Что-то вы все законы принимаете, чтобы гражданского общества поменьше было.

Евгений Федоров: Мы просто не любим американское гражданское общество.

Михаил Соколов: Почему американское, вы не любите любое гражданское общество.

Евгений Федоров: Но американское, потому что отражает интересы американских граждан.

Михаил Соколов: Вы на что намекаете?

Евгений Федоров: Я прямо намекаю на общественное….

Михаил Соколов: Пришли к нам в гости и хотите нас обидеть. Владислав, они любят гражданское общество, люди из «Единой России»?

Владислав Иноземцев: Я бы так не сказал.

Евгений Федоров: … на примере общественных организаций, которые финансируются и  занимаются политическими проектами.

Михаил Соколов: Найдите другие.

Евгений Федоров: Они должны быть российские, вот и все.

Михаил Соколов: Да, «Наши», «Местные» и другие союзники вашей замечательной партии. То-то в России  четыре партии в региональных выборах будут участвовать. Это гражданское общество?

Евгений Федоров: Любая партия, которая сможет зарегистрироваться как партия, сможет участвовать в выборах, о чем вы мне говорите?

Михаил Соколов: Только всем иным дают отказы.

Евгений Федоров: А вы хотите, чтобы был миллион?

Михаил Соколов: Я не хочу, чтобы был миллион, я хочу хотя бы десяток.

Евгений Федоров: А почему десяток, а не пять? А почему десяток, а не 25?

Михаил Соколов: Можно и сто, пожалуйста, только реальных.

Евгений Федоров:: Тот барьер 50 тысяч подписей и так далее сложился на четыре партии, не на четыре уже, а побольше, около восьми.

Михаил Соколов: Вам ваш президент сказал, что надо немножко ослабить петлю на шее несчастного гражданского общества. Между прочим, вы не выполняете некоторые его указания.

Владислав Иноземцев: У них лидер не президент.

Михаил Соколов: У них лидер премьер-министр.

Евгений Федоров: Я сейчас закончу про антимонопольную политку, а потом перейду к гражданскому обществу. Я вам скажу, что для нас важнейший элемент развития внутреннего спроса - это антимонопольная политика. На прошлой неделе внесен большой антимонопольный закон.

Михаил Соколов: На этой замечательной ноте о том, я бы сказал, прогрессивном обещании мы сделаем паузу в разговоре Владислава Иноземцева и Евгения Федорова.

Я думаю, что надо еще один пункт из этой программы обсудить, а потом уже мы может быть с народом поговорим.

Есть такие два пункта, даже не один, а два, о том, что надо последовательно бороться с инфляцией, заморозить тарифы естественных монополий, отменить решения существенного повышения с 1 января цен на газ, электроэнергию, транспортные и коммунальные услуги, то, что регулируется государством.

Господин Федоров, почему вы не идете по этому пути? Вы народ не любите, ваша партия «Единая Россия»?

Евгений Федоров: Партия «Единая Россия» понимает, что это вопрос экономики, тарифы естественных монополий в том числе. За каждой естественной монополией стоят большие коллективы людей, стоит экономика. И если мы естественные монополии, обрушим их тарифы в два раза, то они прекратят существование.

Михаил Соколов: Никто не предлагает их обрушить.

Евгений Федоров: Вы все-таки о том, что есть разумный некий компромисс.

Михаил Соколов: Заморозить.

Евгений Федоров: Что такое заморозить?

Михаил Соколов: Не повышать.

Евгений Федоров: В условиях инфляции 13%  - 5% - это заморозили или  нет?

Михаил Соколов: Ваша партия и правительство обещали раньше 9% инфляции, а теперь говорят, что это хорошо - 12-13%

Евгений Федоров: Сегодня в условиях кризиса у нас инфляция 13%.

Михаил Соколов: А в других странах цены падают, между прочим, а в России  растут.

Евгений Федоров: В других странах другая структура экономики, не сырьевая, узкопрофильная.

Михаил Соколов: Энергетическая держава, правильно, которую вы создали.

Евгений Федоров: Энергетическая экономическая. Мы создали? В 90 годы нам создали это американские советники.

Михаил Соколов: Бросьте. Вы Леонида Ильича Брежнева похвалите еще, что он тоже американскими советниками пользовался. Это ваш тезис.

Евгений Федоров: Может быть слушатели не знают, что в каждом министерстве сидели американские советники в начале 90 годов.

Михаил Соколов: Шпионы. Кругом шпионы и «мировая закулиса».

Евгений Федоров: Я вам говорю простые вещи, а вы делаете вид…

Михаил Соколов: Вот они вас и выучили, таких депутатов от «Единой России». Пожалуйста, господин Иноземцев.

Владислав Иноземцев: Я просто выступал здесь с позиции, что у государства есть достаточно большое количество мер по поддержке профильных отраслей, в том числе и естественных монополий. Бюджет на сегодняшний день перераспределяет огромные средства, около 22% ВВП. И в этом отношении, на мой взгляд, было бы гораздо разумнее действительно, если бы естественные монополии МПС, «Газпром» не могут выдержать при нынешних тарифах, а я, честно говоря, думаю, что они могут выдержать, потому что «Газпром» в этом году принял огромную инвестиционную программу, которая в действительно при падающем спросе не нужна.

Михаил Соколов: Пусть футбольные клубы продает, НТВ...

Владислав Иноземцев: Футбольные клубы можно продавать. Даже не об этом речь. Речь идет о том, что «Газпром» принял одну из самых больших инвестиционных программ на 180 миллиардов рублей, если я не ошибаюсь, в этом году, и значительная часть средств  могла бы не быть инвестирована в этих условиях, когда объективное потребление газа в связи с снижением промышленного производства, потреблением электроэнергии будет падать. Если государству очень нужно оберегать  естественные монополии, оно могло бы сделать это через бюджетные дотации, через льготные кредиты и другими путями.

Мне казалось, что и политически, и экономически было бы правильно не подстегивать инфляцию дополнительно в условиях, когда существует падающий рубль, который будет подстегивать инфляцию через импорт, в условиях, когда спрос реально сокращается, тарифы не повышаются. Но это моя позиция с точки зрения человека, который привык анализировать конкурентные экономические среды. В России, конечно, другая ситуация, эти монополии в значительной мере диктуют свои интересы правительству и сама по себе ситуация понятна. Но мне казалось, что этот подход в конкретных нынешних условиях политически и экономически ошибочен.

Михаил Соколов: Ну что, есть возражения?

Евгений Федоров: Во-первых, как бы не позвучало, но понятно, что магистральный путь реформирование естественных  монополий. И это однозначно.

Михаил Соколов: То-то вы «Газпрому» все больше привилегий даете.

Евгений Федоров: «Газпром», кстати, тоже подлежит реформированию и стоит в планах реформирования.

Михаил Соколов: Сколько лет стоит.

Евгений Федоров: По очереди, нельзя все одновременно. РАО ЕЭС, потом связь, потом железная дорога, потом «Газпром». Я вам просто открываю график.  Сегодня у нас, конечно, монополии есть, и они не реформированы, с этим полностью согласен. Мы также понимаем, что 9 тысяч цен и тарифов, которые регулируются государством, каждый механизм регулирования, он базируется хоть на государственных, но на рыночных показателях, то есть существует тарифная комиссия, комиссия в соответствующих регионах, они проводят анализ.

Михаил Соколов: Вам издержки они не показывают реальные.

Евгений Федоров: Это значит плохо работают комиссии. Повышать качество работы комиссии надо. Но расчет делают комиссии и говорят, что цена, по которой эта монополия будет работать и сможет выжить.

Михаил Соколов: Знаете, был такой сюжет на правительстве, когда господина Миллера спросили: а что у вас там такое в смете «Газпрома» на полмиллиарда долларов примерно? Он долго думал, потом сказал: это на научно-технический процесс, мы заложили. Раздался дикий хохот. Это известно.

Евгений Федоров: Я понимаю, что вокруг этого можно шутить. А если говорить серьезно, подчеркиваю.

Михаил Соколов: Это не я смеялся, а члены правительства.

Евгений Федоров: Значит критика работает в правительстве, здоровое правительство. Есть механизм, который контролирует тарифы. Этот механизм, хорошо или плохо, конечно, он должен лучше работать, наверное, он четко эту ситуацию отслеживают.

Михаил Соколов: Вы за то, чтобы повышать цены, я правильно понял?

Евгений Федоров: Нет. Этот механизм показывает нам, сколько надо давать тарифы монополии, чтобы она не остановилась, продолжала снабжать своими услугами, а с другой стороны, чтобы цена не была завышена.

Владислав Иноземцев: У меня единственное маленькое замечание, коротко. Дело в том, что многие из наших слушателей, которые читают прессу, они знакомы с ситуацией, которая сложилась в конце декабря, когда на оптовой площадке «Межрегонгаза» по торговле газом свободные рыночные цены на газ оказались ниже, чем цены, установленные «Газпромом», которые впоследствии были хоть на 5%, но еще повышены. Вот если рынок устанавливает цены ниже тех, которые устанавливает комиссия, думаю, есть предмет задуматься.

Михаил Соколов: Давайте мы чуть-чуть с народом, а потом продолжим. Олег из Москвы, пожалуйста, ваш вопрос Евгению Федорову и Владиславу Иноземцеву.

Слушатель: Здравствуйте. Разрешите сначала вернуться к убийству в центре Москвы, а потом я выйду на экономику. При советской власти моя знакомая жила в Химках и как-то попросилась пригласить венгров к себе. Ей сказали в Первом отделе: нельзя, у нас город закрытый, у нас здесь такое делают. НПО имени Лавочкина и сейчас находится в Химках. И вот я слышу от члена правящей партии так между прочим: а, это все химкинские бандиты. Но ни для кого не секрет, что химкинские бандиты – это просто химкинская мэрия. И возможно ли вообще проводить какие-то реформы, если член правящей партии спокойно говорит, что подмосковный наукоград отдан бандитам?

Михаил Соколов: Он волнуется, я его защищу. Олег, давайте об экономике теперь.

Слушатель: И не из той же серии «РосУкрЭнерго» таинственное?

Михаил Соколов: Теперь не будет «РосУкрЭнерго».

Слушатель: Да, но оно сколько у нас денег украли  неизвестные Могилевичи.

Михаил Соколов: Оно мешало один газ с другим и получило два миллиарда долларов прибыли, спасла украинский народ от голода.

Слушатель: Какова роль коррупции в этом кризисе?

Михаил Соколов: Вот о коррупции давайте. Кто скажет о коррупции? Все молчат, между прочим.

Евгений Федоров: Так мы заговорили о кризисе, давайте поговорим о кризисе.

Михаил Соколов: Слушатели спрашивают про коррупцию.

Евгений Федоров: Конечно, коррупция, роль коррупции в этом кризисе очень высока. Если конкретно упомянули «РосУкрЭнерго», 50%, которые принадлежат «Газпрому», контролируются по линии Счетной палаты, и насколько я понимаю, перечислились в прибыль «Газпрома», причем довольно большую. Я сейчас боюсь говорить цифры, но это миллиарды, которые получил «Газпром» от своей части «РосУкрЭнерго». 50% прибыли получала украинская сторона, там физические лица, которые недавно совсем были обнаружены физически, раньше мы их не знали. И конечно, механизм.

Михаил Соколов: Интересно, что они защищали истово российские интересы во время этого кризиса.

Евгений Федоров: Вообще-то они появились по просьбе украинской стороны. Если вы помните…

Михаил Соколов: Помню, Фирташ, Фурсин.

Евгений Федоров: При которых два года назад, украинские граждане, рождалось «РосУкрЭнерго».

Михаил Соколов: Интересно, сбивало цены «Газпрома», мешая российский и среднеазиатский газ.

Евгений Федоров: Это требование было украинской стороны и понятно, почему это было требование. Это был механизм со сложным ценообразованием.

Михаил Соколов: Я и говорю, коррупция, когда не прозрачно, значит коррупция.

Евгений Федоров: Естественно. Поэтому категорически были против «РосУкрЭнерго».

Михаил Соколов: И Тимошенко была против.

Евгений Федоров: Значит, кто принял решение.

Михаил Соколов: Не знаем кто за, действительно.

Евгений Федоров: Мы знаем, кто на стороне «РосУкрЭнерго «- это Ющенко, а Ющенко, как известно, был назначен в результате «оранжевой революции» американской администрацией.

Михаил Соколов: А я думал, его украинский народ выбрал.

Евгений Федоров: Вы просто не в курсе.